Журнал

ВВП №103

Страна и мир

Самый сложный пазл Ближнего Востока


Ставки в сирийской политической игре продолжают расти

Многолетний вооруженный конфликт в Сирии входит в завершающую стадию. Крупных формирований ИГИЛ на территории страны не осталось вообще, а теперь в клещах находится последний уголок террористической вольницы – провинция Идлиб. Зоны деэскалации, гарантами в которых являются Россия, Иран и Турция, продолжают успешно функционировать, а в Сочи проходят консультации сторон конфликта о послевоенном устройстве государства. США, некогда расшатывавшие ситуацию в САР в надежде, что поднявшаяся буря опрокинет Башара­ Асада, отходят в сторону, а сам Асад начинает серию экономических и политических преобразований. Но Ближний Восток не был бы Ближним Востоком, если бы все было настолько просто. Собирая сирийское государство из множества кусков, российская дипломатия сейчас подобна саперам, распутывающим клубок разноцветных проводов: одно ошибочное движение – и прогремит взрыв.

Поход к «заповеднику гоблинов»

В январе в Сирии было неспокойно. Речь в данном случае идет не об атаке на российскую авиабазу в Хмеймиме со стороны роя беспилотников, которым удалось прорвать линию обороны средств ПВО. Инцидент, конечно, неприятный, но далеко не определяющий: жертв нет, невосполнимых потерь в боевой авиации и другой ценной технике – тоже, стратегия защиты базы переработана, меры безопасности усилены и даже виновники понесли наказание (по крайней мере, в Министерстве обороны заявили об уничтожении террористов – организаторов атаки). А вот на фронтах было по-настоящему жарко – там творилась история, которая по ряду признаков ускорилась.

Первую половину месяца сирийскую армию преследовали неудачи. Часть позиций пришлось оставить, генералы гибли десятками, произошел даже позорный по местным меркам случай сдачи в плен, попавший на видео и растиражированный пропагандистскими ресурсами так называемой «умеренной оппозиции» и их симпатизантами в ЕС, США, странах Персидского залива и глобальном интернете. Однако всё это имело под собой объективную причину: противник перешел в наступление на второстепенных участках, которые пришлось ослабить. Действительно мощных боеспособных частей и хорошо организованных ЧВК на стороне сирийского правительства воюет не так много, как хотелось бы, а на отдельных фронтах историю творит в основном ополчение из шиитов и других местных, включая курдов.

Ослабить эти участки пришлось в соответствии с замыслом сирийского генштаба, которому понадобилось собрать «кулак» для действительно значимой операции. Ее символом стала авиабаза Абу-Духур. Ее гарнизон почти три года держал героическую оборону, но в 2015 году боевики смогли прорваться на аэродром, после чего защитники базы были уничтожены. Сейчас этот военный объект опять контролируется правительством, а те террористы из «Джебхат ан-Нусры» и «Ахрар аш-Шам», кому повезло уцелеть, бежали.

Символ – это именно символ. САА, конечно, не помешает еще один военный аэродром, но использовать его сейчас «по назначению» не рацио­нально – не говоря уже о необходимости восстановления базы, это пока еще очень уязвимый участок фронта. Принципиальное значение имеет не база, а место, где она расположена – это стык провинций (мухафаз) Хама и Идлиб. Последняя – черная зона на карте Сирии, где окопались множество террористических группировок. Его можно сравнить с комнатой в квартире, куда смели весь мусор в рамках генеральной уборки, – именно в Идлиб эвакуировались боевики из окруженных САА анклавов остальной Сирии, поэтому в публицистике его нередко называют «заповедником гоблинов».

Операция на этом участке уже в скором времени позволит создать «котел» на землях, включающих в себя до трети территории «заповедника». В нынешних раскладах полное освобождение Идлиба будет означать окончание затянувшейся войны. Собственно, освобожденный правительственными войсками город Абу-Духур (он называется так же, как и многострадальная база) находится в 35-40 километрах от столицы провинции – одноименного города Идлиб, на сегодняшний день – главного оплота «Джебхат ан-Нусры» (некогда – местной ячейки «Аль-Каиды»).

Сейчас террористы спешно покидают северо-восток мухафазы Хама, чтобы не оказаться в этом «котле». Примечательно, что контролируемые ими прежде территории без боя занимают боевики запрещенной в России группировки ИГИЛ: ситуация на фронтах сейчас такова, что им просто некуда деться, кроме как в приготовленную для них ловушку. И уже понятно, что окончательная зачистка этой территории лишь вопрос времени, причем, недолгого.

Гнев янычара

В рамках сочинских консультаций между Россией, Ираном и Турцией – гарантами сирийского урегулирования – считается, что Идлиб – зона ответственности Анкары ввиду проживающих там туркоманских племен. И боевики-исламисты, и т.н. «умеренные» явно надеялись на то, что турецкая активность в этом районе доведет Анкару и Дамаск до прямого военного столкновения, что сделает их потенциальными выгодополучателями, а то и хозяевами положения. России же выгодно, чтобы Турция взяла на себя зачистку этой мухафазы от террористических группировок – и всё именно к этому сейчас идет, а сдержать праведный гнев Дамаска в этом случае Москва попытается дипломатическими средствами (что не так уж и сложно, учитывая, чем Дамаск ей обязан).

Проблема в том, что у Турции свои приоритеты, и главный из них – курды. Этот крупнейший в мире народ, не имеющий собственной государственности, показал себя в сирийской вой­не блестящим образом. Был период, когда курды оставались последними, кто эффективно «держал стенку» против радикальных исламистов вообще и ИГИЛ в частности. Это было оценено по достоинству: поддержку курдам, в том числе вооружениями, оказывали и возглавляемая США коалиция, и Россия. При этом в разные периоды курды то враждовали с правительственными войсками Асада, то заключали с официальным Дамаском тактический союз, поскольку воевали главным образом за самих себя и крайне неохотно выбирались за периметр своих этнических территорий. Были, впрочем, и исключения, причем весьма яркие: именно курды освобождали Ракку – сирийскую «столицу» самопровозглашенного халифата.

Но для Турции именно курды были и остаются главными врагами. Любое их усиление, как и претензии на государственность, Анкара воспринимает крайне болезненно. Поэтому еще до решения проблемы Идлиба считает необходимым решить для себя курдскую проблему. И сейчас ее внимание сосредоточено на Африне – курдском городе на севере Сирии. По сути, его спасает только то, что там действует российский Центр примирения сторон и дислоцировано 170 российских военных полицейских. Хотя США тоже поддерживают союзнические отношения с курдами и прикрывают их от амбиций президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, последний уже не раз доказывал, что на мнение «старшего партнера» по НАТО ориентироваться в этом вопросе не намерен. Доказательством этому является и десятилетней давности вторжение в Ирак, и недавняя операция «Щит Евфрата».

Для России по сирийскому вопросу Турция тоже партнер не самый удобный. Достаточно вспомнить и  сбитый в небе над Сирией российский Су-24, и то, что именно Анкара была наиболее жестким сторонником лозунга «Башар должен уйти». Однако находить общий язык удается, пусть и с трудом. Собственно, успешная операция в Абу-Духуре стала реальностью в том числе потому, что Турция, имеющая влияние на местные туркоманские группировки (как правило, жестко оппозиционные Дамаску), вывела их из-под удара САА в этой зоне и не стала препятствовать переходу ориентирующихся на Дамаск сил в наступление. Ряд аналитиков полагали, что турки попросят российский Центр оставить Африн в качестве ответного жеста доброй воли. Косвенно это подтверждают сообщения о том, что российские военные полицейские уже оставили город.

Перманентные консультации с турками ведутся на всех уровнях, включая высший – президентский. За несколько дней до подписания этого номера издания «ВВП» в Москву на переговоры с российским коллегой – Сергеем Герасимовым – прилетел глава Генштаба ВС Турции Хулуси Акар в сопровождении директора национальной разведки Хакана Фидана. В итоге гостей также принял глава МО Сергей Шойгу, после чего было констатировано, что дискуссии прошли в конструктивном ключе. Примечательно, что ранее российское оборонное ведомство направило именно этому адресату (то есть турецким генштабу и разведке) требование выполнить «взятые на себя обязательства по обеспечению соблюдения режима прекращения огня в зоне деэскалации».

При наиболее предпочтительном сценарии развития событий Турция «обеспечит соблюдение режима прекращения огня» таким образом, что прижмет к ногтю террористические группировки Идлиба. Это будет тем шагом, который положит конец большой войне и окончательно переведет сирийское урегулирование в область политического диалога, центром которого становится Сочи.

Диалоговое окно

Конгресс сирийского национального диалога (КСНД) в Сочи назначен на 29-30 января. По сути, он должен запустить процесс создания сирийской конституции, причем на плечи российской дипломатии легла как организация этого процесса, так и – в значительной степени – его интеллектуальная составляющая. В идеальном мире (на который, складывается впечатление, подчас ориентируются в Дамаске, а потому манкируют собственными дипломатическими обязанностями) российские эксперты должны написать за сирийцев основной закон, согласовать все положения и вынести на подпись всем сторонам затянувшегося конфликта, после чего наступят мир и процветание. На практике, к сожалению, все гораздо сложнее. Но позиции сторон все-таки начинают сближаться – в первую очередь ввиду того, что реальная обстановка на фронтах входит в очевидное противоречие с «хотелками» непримиримой части оппозиции, а ведь еще пару лет назад очень многим казалось, что у ее лозунга «Башар должен уйти» не самые плохие перспективы.

Модераторами этой исторической для Сирии дискуссии, как уже было сказано выше, являются Россия, Иран и Турция, но не США. В отличие от Ирака, на территории Сирии американцы утратили почти все рычаги влияния: ориентировавшиеся на них силы потеряли прежнее значение, за исключением курдов. Но участию курдов в диалоге предсказуемо противится Турция, что существенно усложняет работу и России тоже. Впрочем, эта сложность из разряда временных. Дело идет к тому, что по итогам урегулирования остальных вопросов Дамаску придется договариваться с курдами о принципах мирного сосуществования визави, и курды имеют право рассчитывать как минимум на автономию – таковы их реальное влияние на ситуацию и вклад в общую победу над терроризмом.

Однако это не означает того, что Москва (в отличие, например, от Тегерана) хочет полностью исключить США из миротворчества, напротив, она приглашает американцев и другие великие державы к участию в КСНД в качестве наблюдателей, ведь это придаст сочинскому процессу дополнительный политический вес. «Россия готова к продолжению и наращиванию взаимодействия по Сирии с США в интересах мирного урегулирования в САР на прочной международно-правовой основе. Исходя из этого понимания, в Москве принято решение о направлении США, как и другим странам – членам пятерки СБ ООН, приглашения принять участие в качестве наблюдателя в КСНД», – заявил по этому поводу посол России в Вашингтоне­ Анатолий­ Антонов.

Это может показаться наивным, но стоит вспомнить, что еще совсем недавно самым влиятельным противником российских политических интересов в Сирии была Саудовская Аравия, диалог с которой некоторое время даже не пытались выстроить за очевидной бесполезностью. Но Владимир­ Путин явно нашел подход к саудитам  – сейчас стороны обсуждают крупные оборонные контракты, наращивают торговлю и предпринимают скоординированные действия для укрепления цены на нефть через ограничение ее добычи. А в начале января пришла неожиданная новость – Саудовская Аравия отказывается от финансирования сирийской вооруженной оппозиции, хотя еще недавно была ее основным спонсором и даже пыталась конкурировать с Россией за роль основного модератора мирного процесса. Параллельно с консультациями в Сочи проходили и конференции в Эр-Рияде, хотя было абсолютно очевидно, что в плане национального примирения толку от них «ноль» – не тот уровень представительства. Скорее, это была «сверка часов» между союзниками, и эта «сверка» показала, что настало время красиво отступить.

А если такие упрямые и настойчивые люди, как саудиты, отступили, довольствуясь позицией наблюдателя, почему бы американцам не поступить аналогичным образом?

Сухой паёк и золотой пряник

Пока Вашингтон отступать не собирается. По крайней мере, на словах. И делает вид, что намерен сохранять бессрочное военное присутствие в Сирии (что, кстати говоря, есть военная оккупация и грубое нарушение международного права). Как заявил госсекретарь Рекс Тиллерсон, это преследует две цели: во-первых, не допустить возвращения ИГИЛ, во-вторых, не допустить усиления в регионе Ирана, зона ответственности которого в рамках сочинского процесса – местные шииты. При этом американцы намерены ждать. Ждать, что рано или поздно Башар Асад все-таки уйдет – к этому якобы приведут «свободные и прозрачные выборы».

Это можно было бы счесть словесной эквилибристикой проигравшей стороны, но есть одна тонкость: Тиллерсон заявил, что Соединенные Штаты, страны Евросоюза, а также их «региональные партнеры» не станут участвовать в реконструкции районов Сирии, подконтрольных президенту Асаду, однако организационно и финансово вложатся в те зоны, которые все еще удерживает «умеренная оппозиция». С учетом, что правительство Асада уже несколько лет находится в тисках жестких экономических санкций, такая тактика может показаться разумной. Если одни территории показательно морить голодом, а другие осыпать золотом, можно рассчитывать на то, что со временем чаша весов склонится на нужную сторону.

Однако на поверку такая хитрость может оказаться блефом. Во-первых и в-главных, зон, которые контролирует «умеренная оппозиция», по факту не осталось – есть отдельные очаги, есть террористическая чересполосица, наконец, есть все те же курды, а больше осыпать золотом просто некого. Во-вторых, для проправительственной коалиции, значительную часть которой составляют разнообразные меньшинства – от шиитов и алавитов до друзов и христиан, – это была война за свое физическое существование перед угрозой тотального уничтожения, а это несколько иной разговор, чем бухгалтерия вида «кто получит больше денег».

Тиллерсон не может не знать всего этого, и нельзя исключать, что выбранная американцами стратегия – это всего лишь не самый дурной способ попытаться сохранить лицо. Заявив, что игра еще не кончена, перенести реальные действия в неконкретное будущее, а уж там – «поживем-увидим». Никто сейчас не поручится за то, что через три года (а всестороннее урегулирование в Сирии может затянуться и на более долгий срок) в Белом доме не будет сидеть новая администрация с новым политическим видением. Но это будут уже ее проблемы.

С другой стороны, американские военные на территории Сирии (общая численность сухопутных войск США в стране составляет около двух тысяч человек) останутся фактором дестабилизации и той фигурой, которую Вашингтон не захочет убирать с доски просто из принципа, поскольку она заявляет его присутствие. Пусть даже партия давно проиграна – и по сути, и по очкам.

Станислав БОРЗЯКОВ



Вернуться