ВВП №103

Отрасли

В ближайшие 10 лет российская «оборонка» сосредоточится на высоко­точном оружии и высокотехнологичной гражданской продукции

2012 год стал переломным в выполнении гособоронзаказа. В тот период он был исполнен более чем на 95 %, тогда же впервые удалось прекратить «ценовые вой­ны», бушевавшие между заказчиком в лице Министерства обороны и исполнителями – предприятиями оборонно-промышленного комплекса. За прошедшую «пятилетку» порядка в этой сфере стало намного больше, и правительству, следующему четким указаниям президента, наконец-то удалось отстроить довольно слаженную систему, хотя единичные срывы случаются и поныне.

Качественно и в срок

Результат, близкий к стопроцентному, стал уже вполне ожидаемой нормой. К примеру, прошлогодний ГОЗ был выполнен на 97-98 % по всем госзаказчикам, что вполне удовлетворяет как правительство, так и  Минобороны. Ответственный за оборонную промышленность вице-премьер Дмитрий Рогозин отметил, что удерживать исторически высокие показатели удалось «несмотря на санкции и довольно сложное экономическое положение, в котором находятся предприятия ОПК». Министр обороны Сергей Шойгу тоже не остался в стороне и констатировал, что ГОЗ в 2017 году выполнялся «качественно и в срок», благодаря чему доля новейших вооружений и техники в частях и соединениях неуклонно растет.

Усилия оборонщиков высоко оценил и верховный главнокомандующий, президент Владимир Путин, отметив, что они свои обязательства по ГОЗу в целом выполняют, а «комплексная модернизация и перевооружение армии идут планомерно». За проделанную работу он поблагодарил Военно-промышленную комиссию  (ВПК)  и  Минпромторг. «Многое сделать удалось в сфере исполнения гособоронзаказа. Хочу за это отдельно поблагодарить Министерство­ промышленности. Сделано это в контакте с военным ведомством, с силовыми структурами. Это большая и, можно сейчас сказать, результативная работа, – сказал он, приехав в конце декабря в Дом правительства на традиционную предновогоднюю встречу с членами кабинета министров. – Надеюсь, что это будет отражаться не только на обороноспособности государства, это будет отражаться и на гражданских секторах производства. Такая задача­ есть».

За благодарностью последовал ожидаемый призыв следить за отраслью, помогать предпринимателям и предприятиям «с тем чтобы, когда гособоронзаказ сократится, производственные мощности, в которые мы вложили около 3 трлн руб­лей, не простаивали бы, а эффективно работали», в первую очередь в плане расширения ассортимента высокотехнологичной экспортоориентированной продукции гражданского и двойного назначения. Путин поставил задачу «эффективно выстраивать и дальше продолжать эту работу, обеспечить практически стопроцентное выполнение гособорон­заказа».

Итоги выполнения гособоронзаказа в 2017 году подвели на заседании коллегии Минобороны. Глава ведомства Сергей Шойгу доложил, что в Ракетных войсках стратегического назначения три ракетных полка завершили перевооружение на современные комплексы «Ярс» подвижного базирования. Авиационные стратегические ядерные силы пополнились тремя модернизированными самолетами.

В Сухопутные войска, по словам Шойгу, поступило 2055 новых и модернизированных образцов вооружений, на которые переоснащены три соединения и 11 воинских частей. Военным были поставлены боевые машины пехоты БМП-3, бронированные ремонтно-эвакуационные машины БРЭМ-Л, боевые машины десанта БМД-4М и модернизированные десантные многоцелевые бронетранспортеры БТР‑МДМ­.

Воздушно-космические силы получили 191 современный самолет и вертолет (в частности, Ка-52, Ми-35М и Ми-28Н, транспортные вертолеты Ми-26, многоцелевые вертолеты Ми‑8, учебно-боевые Ми-28УБ, а также запланированные к передаче учебные вертолеты «Ансат-У»), 143 единицы вооружения противовоздушной и противоракетной обороны (в том числе очередной полковой комплект зенитной ракетной системы С-400 «Триумф»). С декабря заступила на опытное боевое дежурство единая космическая система.

В состав Военно-Морского Флота вошли 10 кораблей и боевых катеров, 13 судов обеспечения, четыре береговых ракетных комплекса «Бал» и «Бастион­». Морская авиация также пополнилась 15 современными самолетами и вертолетами. Корабельные вертолеты Ка‑226Т были поставлены впервые.

В Воздушно-десантные войска поставлено 184 новых боевых бронированных машин и самоходных орудий. Кроме того, в Вооруженные силы поступило 59 комплексов, это 199 беспилотных летательных аппаратов. Непосредственно­ в войсках специалисты ОПК провели плановое сервисное обслуживание основного вооружения и военной техники.

По мнению главы государства, эти меры позволят довести долю современного оружия и техники в частях постоянной боевой готовности к концу 2017 года до 60 %. «Работа в боевых условиях подтвердила высокие характеристики российского оружия, его традиционное преимущество – это простота в эксплуатации и надежность применения, – отметил Путин еще в ходе серии традиционных совещаний с руководством Минобороны и предприятий ОПК, которая прошла в конце ноября в Сочи. – Нам нужно внимательно изучить и использовать практический опыт применения наших систем вооружений и, конечно, нужно закрепить положительные тенденции в планировании, размещении, реализации гособоронзаказа, добиваться, чтобы все звенья этой взаимосвязанной системы работали эффективно и слаженно».

Кнут и пряник

Проблемы с выполнением гос­оборонзаказа в свое время возникли отнюдь не на пустом месте, а от недостатка прозрачности управления процессами ценообразования и контроля качества. В первую очередь проблема касалась высокотехнологичных образцов вооружений и военной техники с длительными циклами изготовления. Сложившаяся практика ценообразования приводила к позднему заключению государственных контрактов в связи с необходимостью регулирования ценовых споров с предприятиями ОПК, что вообще ставило под вопрос не только своевременность поступления в войска техники, но и ее качество. Разрубить этот «гордиев узел» стоило большого труда, и до сих правительство находится в постоянном поиске мер по повышению прозрачности и управляемости, да и самой логики поставок.

Шойгу не устает напоминать о важности того, что поставки вооружений в рамках ГОЗ стали осуществляться синхронно с созданием соответствующей военной инфраструктуры. Потому как что толку штамповать условные подводные лодки, если их негде хранить и обслуживать­?

Наведению порядка способствует и внедрение единой информационной системы расчетов по государственному оборонному заказу. Как минимум это позволило перейти на оптимальные механизмы финансирования гос­контрактов.

Вообще вопрос ценообразования находится под постоянным контролем. В конце декабря в Федеральной антимонопольной службе обсуждали новую систему финансирования ГОЗ. Тогда Дмитрий Рогозин рассказал о занимательной беседе, которая состоялась у него с одним из инвесторов, который без тени стеснения прямо заявил вице-премьеру, что, какие бы издержки ни заложил производитель, заказчик воспринимает их как данность и все равно будет заключать контракты. Это значит, что для руководства предприятий борьба за более эффективное производство попросту лишена смысла. Такая откровенность натолкнула зампреда правительства на мысль, что политика «закручивания гаек» при ценообразовании ГОЗ должна сопровождаться каким-то механизмом стимулирования для производителей вооружений и военной техники, который бы заставил оборонщиков думать о том, где можно сократить издержки, а не просто механически перекладывать их на другие плечи, методом сложения увеличивая цену.

В результате 2 декабря было принято постановление правительства, которое направлено на стимулирование предприятий ОПК. Смысл такого подхода в том, чтобы рачительный хозяин, умный руководитель военного завода смог сэкономить внутри своего предприятия и оставить эти деньги на модернизацию, на взаимоотношения с контрагентами, на внедрение новых технологий, на повышение инвестиционной привлекательности и т. п.

Нововведение вступило в силу с 1 января. Согласно пояснительной записке, новые правила государственного регулирования цен на продукцию, поставляемую по гособоронзаказу, предполагают приоритет использования информации о рыночных ценах на продукцию, если она обращается на соответствующих рынках, с применением конкурентных способов определения поставщиков. При этом цены на продукцию, которая поставляется единственным поставщиком, должны определяться на основе так называемого расширенного индексного подхода, предусматривающего фиксацию базовых цен на вооружение и технику не менее чем на шесть лет, причем они должны не пересматриваться ежегодно, а только уточняться на индекс-дефлятор, «утверж­даемый в установленном порядке». «Предприятие и заказчик, например Минобороны РФ, фиксируют цену, дальше эта цена не меняется в течение пяти лет <...> Меняется только с учетом инфляции, и шестой год также цена остается неизменной <...> И вот то, что предприятие сможет сэкономить с этой цены, будет не срезаться, а оставаться на самом предприятии. Практически мы вводим систему хозрасчета», – пояснил принцип работы Рогозин.

Отметим здесь, что длительный – и очень серьезный – конфликт интересов между Минобороны и предприятиями «оборонки» наблюдался достаточно долго и даже привлек внимание политического руководства страны. И именно старания Дмитрия Рогозина, как профильного вице-премьера, во многом способствовали тому, что данная коллизия была сведена к минимуму. Вообще нельзя не признать, что на своем посту Рогозин проявил себя в высшей степени эффективным управленцем, и эксперты говорят о возможных перспективах карьерного роста. Но если говорить о сегодняшнем дне, то на своем месте нынешний куратор ОПК функционирует в высшей степени успешно.

Но где пряник, там и кнут. Поэтому решено было также установить уголовную ответственность для управленцев коммерческих и иных организаций за злоупотребления полномочиями при выполнении ГОЗ. Совет Федерации уже одобрил соответствующие поправки в Уголовный кодекс РФ. Так появилась новая статья­ 201.1.

Как пояснил глава профильного комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников­, наказание за преступления такого рода предусматривается в виде штрафа в размере от 1 до 3 млн рублей с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 10 лет. Более жесткий вариант – лишение свободы сроком от 4 до 8 лет со штрафом от 500 тыс. до 1 млн рублей, также сопровождающийся потерей права занимать руководящие посты в течение трех лет. При организованном характере совершения преступления санкции усиливаются до 5-10 лет лишения свободы, а запрет на профессию достигает 5 лет. Такие же меры ответственности последуют в случае тяжких последствий. Законом предусматривается конфискация имущества, полученного в результате злоупотреблений при исполнении гособоронзаказа.

Все эти меры касаются как исполнителей, так и заказчиков. Максимальное наказание для тех и других одинаковое – 10 лет лишения свободы. Таким образом государство дает вполне определенный сигнал – оно будет преследовать хищения в этой сфере с максимальной строгостью вне зависимости от того, кем совершено преступление.

Десятилетие ядерного сдерживания

Проверяя ход исполнения гособоронзаказа, глава государства постоянно настраивал военных и промышленников смотреть далеко вперед. В частности, он рекомендовал при подготовке новой Государственной программы вооружений (ГПВ) на 2018–2027 годы просчитать риски от возможного применения имеющихся и появления новых внешних ограничений. «Важно продумать и заблаговременно принять необходимые меры, позволяющие отреагировать на подобную ситуацию, причем отреагировать быстро, с тем чтобы никакого ущерба от этого возможного внешнего влияния не было», – распорядился Путин­.

В целом же главная задача новой ГПВ – обеспечить эффективную нейтрализацию внешней угрозы. «Российские армия и флот должны обладать самым современным оружием, военной и специальной техникой, которая учитывает в том числе вероятные изменения в стратегии и тактике вооруженной борьбы в будущем, а по своим характеристикам находится на уровне или превосходят зарубежные аналоги, – заявил российский лидер. – Если мы хотим быть впереди, если мы хотим побеждать, мы должны быть лучше. Ключевые показатели программы должны прежде всего обеспечить гарантированное стратегическое сдерживание, а в случае потенциальной внешней угрозы – ее эффективную нейтрализацию».

По словам Рогозина, эта гос­программа будет отличаться от предыдущих не только по объемам (предполагается выделение 19 трлн рублей на поставки вооружений и 1 трлн – на создание всей необходимой инфраструктуры для новейшей военной техники и вооружений), но и прежде всего по целеполаганию. Ее основным прио­ритетом решено сделать развитие систем ядерного сдерживания, «как основного вида вооруженных сил, который гарантирует безопасность нашей страны в любого рода конфликтах­».

Особое внимание в новой ГПВ будет также уделено высокоточному оружию. «Это современная тенденция развития всех военных конфликтов. Если мы заговорили про высокоточное оружие, то это, безусловно, и системы информационного обеспечения, потому что без информации высокоточное оружие не работает», – пояснил замминистра обороны Юрий Борисов, уточнив, что речь, в частности, идет об авиационных и космических и наземных системах высокоточного оружия. (Более подробно о вооружениях, включенных и не включенных в новую ГПВ, издание «ВВП» рассказывает в материале на страницах 26-31)
Параллельно с производством даль­но­бой­ного, сверхзвукового и гиперзвукового высокоточного оружия запущен процесс конверсии. Само слово в 90-е годы было изрядно скомпрометировано и у самих производственников прочно ассоциируется со штамповкой кастрюль. Именно по этой причине данному вопросу президент уделяет особое внимание, постоянно напоминая о том, что процесс модернизации армии и флота конечен и предприятия должны постоянно думать о том, что делать дальше.

И Путин, и ответственные за развитие отрасли чиновники уверены, что на обновленных модернизированных мощностях российские оборонщики могут производить абсолютно все, так что вопрос доведения объема производства гражданской продукции на заводах ОПК до 50 % (запланировано к 2030 году, на данный момент показатель составляет 17 %)  – это вопрос времени и грамотного менеджмента. Понятно, что есть отдельные заводы со своей узкой специализацией, и, скажем, тяжело будет делать стратегические ядерные ракеты гражданского назначения, но вот современные тракторы, беспилотную технику для сельского хозяйства, электронику для космоса, медицинское оборудование – без проблем. Естественно, многие промышленники от идеи не в восторге, особенно учитывая тот факт, что большинство предприятий изначально создавалось исключительно под военные задачи. Отсюда и бесконечные вопросы руководства «что производить?», «кому и как продавать?», «как инсталлировать на режимном производстве новое оборудование для “гражданки”?» и т. д. Однако государство на сегодняшний день создало полный инструментарий поддержки проектов по диверсификации. Минпромторг принял решение на ближайшие 2‑3 года сосредоточить основное внимание на нефтегазовом, энергетическом, транспортном и станкоинструментальном машиностроении, гражданском стрелковом оружии, радиоэлектронике, медицинском оборудовании и ряде других направлений. В помощь предприятиям, не имеющим опыта работы по этим направлениям, создана организация НПО «Конверсия» (совместная структура Ростеха и Внешэкономбанка), специализирующаяся на выявлении потребностей рынка, поиске возможностей для продвижения и реализации продукции предприятий ОПК. Кроме того, подспорьем должна стать и спецпрограмма Фонда развития промышленности с одноименным названием «Конверсия».
Уже сейчас Минпромторг реализует свыше 170 проектов по диверсификации ОПК с горизонтом 4‑5 лет. Только от Ростеха, Росатома и Роскосмоса, по словам главы ведомства Дениса Мантурова, было получено   более   110   конкретных проектных предложений, связанных с выпуском гражданской продукции. Так что недостатка в предложении точно не будет, осталось наладить серийное производство и решить вопрос с рынками сбыта.

Ася РОМАНОВСКАЯ

Вернуться